Профиль от 24.07.2006 печатает статью АЛЕКСАНДРа КАРАВАЕВа

Мистер блюзмейстер

Красная площадь. 3 августа. Эрик Клэптон.

Однажды Джимми Хендрикс пришел в нью-йоркскую квартиру Фрэнка Заппы и сказал ему: «Слышь, Фрэнки, у меня к тебе дело». Поскольку Джимми тогда сильно набрался, то тут же и отключился на диване. Фрэнк оставил его на попечении домочадцев и ушел играть концерт, а когда вернулся, того уже след простыл… С тех пор Заппа и весь музыкальный мир мучаются вопросом: что же хотел сказать Джимми? Вдруг история рок-музыки повернула бы на другую колею, Заппы—Хендрикса, породив сногсшибательный коктейль вуду-блюза и джазовой электроники? Не случилось. Зато мы получили умеренную версию от сэра Эрика Клэптона.

Некоторые авторитеты говорят: дескать, Клэптон звучит, словно карамелью по леденцовой доске, — с барочной пышностью, эдакий дорогой прикид для жирной элиты. С этим можно бы и согласиться, потому что тестировать Клэптоном музыкальную систему от $150 тыс. явно лучше, чем Шнуром. Знакомый звукорежиссер, налаживая почтенным гражданам музыку в особняках на Рублевке, так и делает. Клэптон пишет не для дешевых рингтонов, но и не ради дорогих понтов. Все делает качественно и с сердцем. Как в 1965-м, 67-м и 68-м годах, в Cream и далее везде. Он всегда и теперь продолжает играть музыку, рожденную духом Дельты, наигранную в товарняке где-то между Новым Орлеаном и Чикаго. Этим транспортом частенько пользовались многие хорошие блюзмены: кумир Клэптона Роберт Джонсон, герой той самой легенды про перекресток, безлунную ночь и сделку с дьяволом. Джонсон действительно обрел известность и поражал своим блюзом вплоть до 1938 года, когда его отравила женщина из ревности. Сейчас это музыка респектабельных, а раньше — неприхотливых черных американцев времен Депрессии. Со старых фото на нас смотрят бродяги, старающиеся хорошо одеться, в начищенных ботинках, в костюмах, шляпах. В какой-то степени блюз — это американский блатняк из прокуренного клуба. Протолкнуть бочком на стадионы такую же, но модернизированную музыку как раз и довелось поколению Клэптона.

Он играл в нескольких командах, а добился славы в составе Yardbirds, John Mayall’s Bluesbreakers. В 1965 году на станции Айслингтон в лондонской подземке появились граффити — «Клэптон — Бог». Автор, наверное, преувеличил достижения, но что Клэптон — сэр, это точно: он стал почетным кавалером ордена Британской империи, титул вручила ему королева в 2004 году. Намертво к Клэптону прицепился и его блюзовый позывной Slowhand. Кто придумал — неизвестно. Гитарист Yardbirds помнит эту историю так: английская аудитория придумала погонялку Клэптону за то, что медленно менял струны на концертах. Сам Эрик рассказал другую путаную версию про речевку о быстром гитаристе с игрой слов: «медленный хлопок в медленную руку». А потом другую — игра слов на части его фамилии Clap и выражении slow handclap — если английские футбольные болельщики медленно хлопают, это означает низшую степень их расстройства.

Клэптон — не быстрый гитарист, но плодовитый, у него пятеро детей. Личная жизнь сложилась, как положено гитаристу его уровня: от высокой романтики до большой трагедии и печали. Первая жена — Патти Бойд, успешная модель 60-х. Благодаря ее очарованию он записал в 1970 году Layla And Other Assorted Love Songs. Но Патти вышла замуж за его близкого друга Джорджа Харрисона. А затем разводится с Харрисоном и в 1979-м возвращается к Эрику, а потом вновь уходит. Все любили Патти. Года три назад Эрик еще раз женился и родил еще трех дочерей. Сейчас он счастлив, но в начале 90-х его постигла трагедия — сын выпал из окна нью-йоркской квартиры. Клэптон пишет печальную песню Tears in Heaven, она становится саундтреком к «Смертельному оружию-2».

Буквально в то же время Клэптон оказался причастным к другой утрате. Легендарный техасский гитарист Стив Рей Вон после концерта, чтоб быстрей добраться до аэропорта, сел в личный вертолет Клэптона. Машина разбилась.

Клэптон и без этих переживаний вел нездоровый образ жизни. Добрый человек Фил Коллинз не раз вытаскивал Эрика из наркотиков и алкоголизма. Зато сейчас Клэптон владеет шикарным диспансером на Карибах, где кроме элитных ребят могут лечиться и простые парни. Профилакторий содержится в числе прочего за счет аукционов его гитар.

Клэптоновская музыка, да и весь современный блюз — совсем не новый и ожидаемый музыкальный процесс. Он на том уровне, когда ему некуда развиваться, но его спасают некоторая самоирония и эклектика, делающие неизбежные повторы от альбома к альбому не столь невыносимыми. Клэптон хорош уже тем, что не потерял искренности. Иногда известные вещи звучат столь неубедительно, что, кажется, он каждый раз придумывает их заново.

Как говорит русский блюзмен доктор Аграновский: «Людей, которые могут зайти в магазин и немножко по-другому, чем прочие 99%, попросить бутылку водки и распрощаться так, чтобы тебе в ответ улыбнулись, — единицы». Так же — и в блюзе. «Идет дождь, болит голова, и одна тоска, главное, чтобы жизнь не стала лучше, чем она есть». Если иначе, то это уже кантри. А зачем нам это кантри?