Jimmy Reed

Нет, пожалуй, ни одного блюзмена, чья музыка была бы так же легко узнаваема, понятна и доступна, как музыка Джимми Рида. Самые известные его песни – “Baby, What You Want Me To Do,” “Bright Lights, Big City,” “Honest I Do,” “Ain’t That Lovin’ You Baby,” “Big Boss Man” – стали частью 'золотого фонда' блюза настолько, что, кажется, они были всегда. Всякий мог сымитировать его несложный стиль – от школьников, играющих в родительском гараже, до Элвиса Пресли и Роллинг Стоунз – что и принесло ему, в итоге, больше последователей, чем какому-либо другому блюзмену. Влияние его лаконического стиля можно услышать в музыке десятков разных людей, от групп “Британского вторжения” до музыкантов Луизианского “болотного блюза” (особенно Слима Харпо и Джимми Андерсона). Его нехитрые буги, соло на двух струнах, кантри-гармошка и не слишком внятный вокал были первой встречей с блюзом для большинства белых американцев. И его музыка – ленивая, гипнотически монотоная, построенная на одном и том же костяке от песни к песне – полтора десятка лет была невероятно популярной и среди негритянской аудитории средних лет, и среди белой молодёжи. Записи Джимми Рида попадали в ритм-энд-блюзовые, а то и в поп-чарты с частотой, неслыханной для простого блюзмэна. Это было вдвойне удивительно, если вспомнить, насколько простой была его музыка: его игра и на гитаре, и на гармошке была весьма далека от виртуозной, а его вокал, безусловно, не не мог сравниться с интенсивностью Хаулин Вулфа или Мадди Уотерса. Но именно этот отказ от музыкальной конфронтации сделал Рида желанным гостем в музыкальной коллекции самых разных людей. Что касается начинающих музыкантов – любого цвета кожи – пожалуй, Билли Вера в своей статье о Риде сказал лучше всего: “Любой с диапазоном голоса больше шести нот мог спеть песни Джимми и сыграть их в первый день после того как мама с папой принесли из магазина гитару. Наверно, Джимми можно назвать панк-блюзмэном пятидесятых.”

Рид родился шестого сентября 1925-го года на плантации неподалёку от городка Dunleith в Миссиссипи, где и прожил, пока ему не исполнилось пятнадцать. Его приятель Эдди Тейлор, подрабатывавший музыкантом на праздниках и в кабаках, обучил Джимми основам гитары и гармошки. В 43'м Рид уехал в Чикаго, быстро попал под призыв и отслужил в флоте два года. Демобилизовавшись, он ненадолго вернулся в Миссиссипи, женился на Мэри Рид (известной фанам как “Мама Рид”) и вновь уехал на север. Молодожёны поселились в Гэри, неподалёку от Чикаго, где Джимми устроился на фабрику мясных консервов. Работа и семья не мешали ему играть в блюзовых клубах Гэри и Чикаго; в начале 50-х он играл в группе John Brim’s Gary Kings (гармошка Рида слышна на классической записи Брима Tough Times и на инструментале Gary Stomp). Иногда он музицировал на улицах вместе с неким Вилли Джо Дунканом, игравшим на электрифицированном однострунном инструменте, который он называл Юнитар. После того как Риду отказали Chess Records (последовавший успех Рида долго ещё будет упрёком фирме) тогдашний ударник Брима – будущий блюзовый титан Альберт Кинг – посоветовал обратиться к только что открывшимся Vee-Jay Records. Как раз в это время Рид вновь начал играть с Эдди Тейлором, который будет сотрудничать с ним до самых последних записей. Первые синглы прошли незамеченными, но третий – You Don’t Have To Go вместе с Boogie In The Dark на обороте – добрался до пятого места в ритм-энд-блюзовых чартах и открыл полосу хитов, длившуюся почти десятилетие.

Успех и известность Рида далеко превзошли и Мадди Уотерса, и Элмора Джеймса, и Литл Уолтера – но не было человека менее готового к этому успеху, чем Джимми Рид. Он был в состоянии дать автограф, но на этом его грамотность исчерпывалась. Его пристрастие к алкоголю вошло в поговорку. А в сочетании с утомительнейшим расписанием гастролей эти факторы быстро дали результат: Джимми Рид начал распадаться на глазах. Его хитроумные схемы добычи виски, да и просто ненормальности в поведении – результат злоупотребления алкоголем – быстро сделали его посмешищем коллег по шоу-бизнесу. Старожилы блюза до сих пор вспоминают о том, например, как однажды в кулисах театра Аполло (известнейшего концертного зала в Гарлеме) Джимми помочился на платье певицы, выступавшей вслед за ним. В другой раз он попал в Чикагский вытрезвитель ночью накануне записи. Музыканты, выступавшие вместе с ним, только пожимают плечами, гадая, как Джимми был в состоянии стоять на ногах, а уж тем более с легкостью управлять огромной аудиторией. Неудивительно, что начавшаяся у него в 1957 году эпилепсия долго оставалась незамеченной за регулярными приступами белой горячки. В студии Эдди Тейлору приходилось сидеть нос к носу с Ридом и подсказывать ему во время записи, где именно нужно начинать петь, где играть на гармошке, а где сменить аккорд. Вдобавок, Рид был не в состоянии запомнить тексты новых песен – даже своих собственных – так что Мама Рид сидела на скамеечке рядом с ним и шептала ему в ухо, буквально строчка за строчкой. Один из его сборников называется “Whisper The Lyrics To Me, Mama Reed.” Желающие могут легко убедиться в правдивости этой истории: на нескольких хитах, как, например, “Bright Lights, Big City” или “Big Boss Man,” ей приходиться вступить самой, чтобы Джимми не сбился с ритма.

Но ничто из этого не имело значения. Хотя историки блюза любят нападать на Рида за однообразность его песен и за то, что к концу карьеры он превратился в пародию на самого себя, но слушатели требовали ещё и ещё. Одиннадцать песен Рида попали в Billboard Hot 100 поп-чарт и четырнадцать – в ритм-энд-блюзовые чарты. Даже Би Би Кингу не удалось побить этот рекорд.

Алкоголизм и эпилепсия постепенно разрушали Рида. Между тем, его компания, Vee-Jay Records, тоже постепенно разваливалась и, наконец, закрылась, выпустив последнюю 'сорокапятку' Рида “Don’t Think I’m Through.” Его менеджер, Ал Смит, быстро подписал контракт с новым лейблом ABC-Bluesway. В семидесятые вышли еще несколько альбомов, но, одинаковые, словно с конвейера, они уже утратили былое волшебство. Когда его последняя попытка модернизировать звук фанковыми ритмами и квакушкой с треском провалилась, Рид сдался и ушёл 'в отставку.' Он наконец-то начал лечиться от алкоголизма и эпилепсии, но было уже поздно: он умер 29 августа 1976 года, вскоре после решения возобновить концерты.