II-3

В ноябре 1941 года на радио KFFA в Хелене, штат Арканзас, появилась еживая блюзовая передача - "King Biscuit Time". Каждый день в 12-15, во время обеда, Мадди включал приемник и пятнадцать минут наслаждался звуками гармоники Санни Бой Уильямсона-второго (Sonny Boy Williamson II) [Райса Миллера (Alex "Rice" Miller); он взял этот псевдоним, когда настоящий Санни Бой Уильямсон выпустил несколько удачных пластинок и сделался широко известен] и гитары Роберта "Джуниор" Локвуда (Robert "Junior" Lockwood), который приходился пасынком Роберту Джонсону. Уже через пару месяцев к ним присоединились барабанщик Джеймс "Пек" Кертис (James "Peck" Curtis), пианист Роберт "Дадлоу" Тэйлор (Robert "Dudlow" Taylor) и гитарист Джо Вилли Вилкинс (Joe Willie Wilkins), который научился играть, копируя самого Мадди. Именно в этой передаче Мадди впервые услышал подзвученную гармонику и электрическую гитару - позже, уже в Чикаго, электричество станет для него незаменимой составляющей его собственного, неповторимого звучания.

Мадди хорошо знал всех "King Biscuit Boys" и несколько раз участвовал в их передаче вместе с Саном Симмсом. "Если нам удавалось вписаться к ним и выдать в эфир пару вещей, дома все только об этом и говорили", - вспоминал он. Однажды он пригласил группу сыграть у себя дома и заплатил им 50 долларов - зато потом его заведение было разрекламировано в самой популярной передаче Дельты; наряду с концертом восходящей звезды электрического блюза Элмора Джеймса (Elmore James) это обеспечило ему неслыханный приток посетителей.

В репертуаре Мадди были как его собственные вещи: "Country Blues", "I Be's Troubled", "Burr Clover Blues" и "Number One Highway Blues", которые он записал для Ломакса, "Canary Bird Blues", "Rosalie" и "Ramblin' Kid" - так и чужие: "Sugar Mama Blues", "Down South" и "Bluebird Blues" Санни Бой Уильямсона-первого и "Thirteen Highway Blues", "Angel Blues" и "County Jail Blues" Уолтера Дэвиса (Walter Davis). На танцах и вечеринках для белых они исполняли и различные популярные песни: "Down By The Riverside", "Chattanooga Choo-Choo", "Home On The Range", "Deep In The Heart Of Texas" и другие.

В декабре 1941 года, после нападения Японии на бухту Перл-Харбор, США вступили во II Мировую войну. Мадди признали годным, но дали отсрочку от призыва: он работал в хозяйстве, производившем хлопок, который шел на военную форму и бинты.

Летом 1942 года Алан Ломакс, Льюис Джонс и другие участники проекта вновь отправляются в Дельту. 17 июля они записывают Сана Хауса, а в районе 20 августа приезжают к Мадди в Стоволл. На этот раз в сессии участвовала вся его группа, "Son Simms Four". Для человека, привыкшего к современному блюзу, эти записи звучат довольно непривычно: виной всему скрипка Сана Симмса и мандолина Луи Форда. Звук этих инструментов - в особенности скрипки - напоминает о том, что в своих ранних вариантах блюз довольно тесно смыкался с музыкой кантри. Голос Мадди звучит выше и тоньше, чем на тех дорожках, где он играет один. Из записанных в тот день вещей "Ramblin' Kid Blues" и "Rosalie" принадлежат Мадди, "Joe Turner" - народная песня, восходящая к рубежу веков, а происхождение "Pearlie May Blues" неизвестно.

Мадди записал для Ломакса несколько блюзов и без участия группы. Из всего материала этих сессий в большей части вещей он играет на гитаре один, иногда пальцами, а иногда слайдом. Исключение составляют "Burr Clover Blues" и "Take A Walk With Me", где звучит вторая гитара Сана Симмса, а Чарльз Берри, брат Мэйбл, подыгрывает Мадди в обоих вариантах "I Be Bound To Write To You" и в "32-20 Blues" (песня с таким названием есть и у Роберта Джонсона, однако ни малейшего сходства между ними нет).

Репертуар Мадди хорошо отражает такие основополагающие свойства блюза, как текучесть, изменчивость и постоянное развитие: элементы уже существующих песен, приправленные своеобразием авторского творчества, переплавляются в нечто новое и самобытное. Блюз "Take A Walk With Me", записанный в 1941 году Робертом "Джуниор" Локвудом, напоминает "Sweet Home Chicago" Роберта Джонсона. Припев "You're Gonna Miss Me When I'm Gone" взят из песни Бадди Мосса (Buddy Moss) "When I'm Dead And Gone", записанной в 1933-м (остальной текст и музыка принадлежат Мадди). "I Be Bound To Write To You" написана на ту же мелодию, что "I Be's Troubled" 1941 года. За сессию 1942-го Мадди также записал "You Got To Take Sick And Die Some Of These Days" - вещь, которую он впоследствии переработает и в 1956 году издаст под названием "Diamonds At Your Feet" - и единственный в своем репертуаре спиричуэл "Why Don't You Live So God Can Use You".

Тогда же Мадди записывает вторую версию "Burr Clover Blues": первые два куплета совпадают с вариантом предыдущего года, а остальной текст написан заново. В песне возникает образ солдата на поле боя - напоминание о том, что хозяин земли, где рос клевер, воевал в это время с фашистской Германией. В версии 1942 года Мадди играет пальцами, а не слайдом, как за год до этого.

Текст "Country Blues" тоже был переработан: в старом варианте герой страдает из-за жестокости любимой женщины; он надеется, что со временем она переменится к лучшему, но все-таки покидает ее, умирая от горя. В новой песне речь идет не о душевных терзаниях: героем движет откровенное сексуальное влечение. Покинутый неверной возлюбленной, он отправляется в город, чтобы достичь желаемого - дальше следуют красноречивые описания любовных утех, замаскированных под гастрономические изыски.

Отвечая на вопрос Ломакса, кто его любимый артист из тех, кого он слушал по радио, Мадди неожиданно назвал Фэтса Уоллера (Fats Waller) - легкий свинг Уоллера имел мало общего с музыкой, которую он обычно слушал и играл. Из музыкантов, известных ему по пластинкам, он предпочитал Уолтера Дэвиса - вполне естественно, так как в репертуаре Мадди было по крайней мере три принадлежащих ему блюза.

Семья Мадди состояла из 64-летней бабушки, ее сына Джо Бранта и подруги Мадди по имени Салли Энн, которую он называл женой; его внебрачная дочь Аделин жила у других. Семья брала в аренду 8 акров земли, держала четырех свиней и семь кур, а общий доход ее составлял от 100 до 300 долларов в год.

Мадди принадлежал Форд 1934 года выпуска, на котором он несколько раз в неделю ездил в Кларксдэйл, а иногда отправлялся развлечься по соседним городкам. Раз или два в год он ездил и в Мемфис - в то время это считалось серьезным путешествием: "Музыканты вроде меня и Сана Симмса, мы ездили туда иногда просто чтобы похвастаться: мы, мол, только что из Мемфиса!" Уезжали обычно в субботу или воскресенье, а возвращались к началу рабочей недели: "Приезжаешь в понедельник утром, рано-рано, ловишь мула - и в поле. Или лезешь на трактор, а до этого точишь секач, чтобы твоей жене было с чем идти рубить хлопок". 23 декабря 1940 года Мадди женится на Салли Энн. Характерно, что он даже и не подумал развестись с Мэйбл; впрочем, на плантациях такое происходило довольно часто: бывшим супругам все равно было нечего делить. Салли Энн - это, скорее всего, та самая женщина, с которой он ездил в Сент-Луис. Ей было 27 лет, она закончила шесть классов и, как и Мэйбл, посещала церковь вместе с Мисс Деллой. Каждую субботу она ходила на танцы, но танцевала не с Мадди: "Я не умел. Попробовал было научиться, а потом и вовсе перестал, - рассказывал Мадди. - Не подхожу я для этого. Только выберешь себе девчонку, глядь - ее уже увели у тебя из-под носа".

Женитьба отнюдь не сделала Мадди домоседом. 23 января 1943 года он получил от Ломакса пластинки с прошлогодней записью, и это, без сомнения, подхлестнуло в нем желание вырваться за пределы плантации. Дела в Стоволле шли неважно, и, в любом случае, Мадди уже не чуствовал себя там как дома: "Плохие настали времена, - пел он про себя. - Пора в дорогу".

После того, как Говард Стоволл вступил в ряды защитников демократии и отбыл в Европу, плантацией остался управлять мистер Фултон. Мадди всегда пользовался расположением хозяина и всех управляющих, но с этим отношения не сложились. Высокомерие Фултона задевало почти всех, а Мадди чувствовал, что к нему управляющий особенно несправедлив. В то время в Дельте уже появились сельскохозяйственные машины, и Мадди одним из первых сел за руль трактора - почему же ему платили всего 22 с половиной цента в час, в то время как другие квалифицированные рабочие получали по 27? Мадди чувствовал себя глубоко уязвленным. Не меньшим источником огорчений для него было отсутствие перспектив в музыке: несмотря на растущую популярность внутри Дельты, он почти не имел возможности выбиться на следующий уровень. В те времена мастерство блюзмена определялось количеством выпущенных пластинок, которые гарантировали известность на порядок больше той, на которую мог рассчитывать Мадди, играя по деревенским кабачкам Миссисипи. Мадди знал, что может сделать удачную запись - это подтверждали присланные Ломаксом диски. Он уже не боялся больших городов так, как раньше: пора было брать дело в свои руки и самому добиваться признания.

Со времен освобождения чернокожих Юга их положение постепенно ухудшалось, и к началу 40-х годов они были беднее, чем за сто лет до этого. Громкие слова о свободе и равенстве обернулись жестокой реальностью: черные продолжали оставаться бесправным, эксплуатируемым народом, только зависимость от белых стала экономической. При таком положении вещей города Севера, где кипело военное производство и не было недостатка в хорошо оплачиваемых рабочих местах, казались неграм землей обетованной, и они не замедлили использовать открывшиеся возможности: с 1940 по 1943 год штат Миссисипи покинуло свыше 50 тысяч человек. Хотя многие, включая Мисс Деллу, подозревали, что городская жизнь не так легка, как кажется, Мадди твердо решил попытать счастья еще раз. Он знал, что способен на многое.
"Я собирался исчезнуть из Миссисипи, чего бы мне это не стоило", - говорил он. Решающий момент наступил в мае 1943-го, в понедельник: войдя со шляпой в руках в кабинет Фултона, Мадди вежливо попросил прибавить ему жалованье до 25 центов в час - и нарвался на бурю. Пока Фултон носился по кабинету с криками и ругательствами, Мадди, стоя с каменным лицом, думал одно: "Что делать? Я ему не нравлюсь - он мне тоже - так и ну его к черту!" Его чувства лучше всего передает старинная негритянская полевая песня: "Вижу, тучи сгустились над головой / Скоро меня здесь не будет".

Фултон сослужил Мадди хорошую службу, подтолкнув его к решительным действиям: у себя дома он, скорее всего, так и не смог бы преодолеть мощное давление местного уклада жизни и выбиться наверх. На Юге любой чернокожий музыкант жил с ощущением, что у него связаны руки.

От немедленного отъезда Мадди удержала только горячая любовь к Мисс Делле. Разрываясь на части, он бросился к старенькой хибарке, где, сколько он себя помнил, бабушка кормила и обихаживала его. Со свойственной ей решимостью она сказала: "Ну что ж, если ты думаешь, что у тебя будут неприятности, уж лучше уезжай. Я не хочу, чтобы твои проблемы свалились мне на голову". Мадди больше не колебался. Он вернулся на свое место и продолжал работать до четверга, а в четверг отправился в местную призывную комиссию, сказал, что собирается в Чикаго на похороны и дал адрес своей сводной сестры. Отъезд он назначил на пятницу.

Накануне прошел ливень, и воздух был густым от испарений; влажная земля блестела в первых лучах солнца, пробивавшихся сквозь туман. Для Мадди этот день был началом новой жизни. Он чувствовал, что сродни этой прекрасной земле и людям, которые уже заводили на полях бесконечную, жалобную песню труда. Но он был тверд: честолюбие вело его прочь от этих мест; он знал, что обладает достаточным талантом и энергией, чтобы заставить весь мир говорить о себе: "Я знал, что могу всего добиться, и ни на секунду в себе не сомневался. Просто знал, что могу".

Мадди послал сказать Фултону, что заболел, затем надел свой единственный костюм, сложил пожитки в саквояж и взял гитару. Салли Энн он обещал, что пришлет за ней при первой возможности. Тяжелее всего было прощаться с бабушкой: он чувствовал, что уже не застанет ее в живых.
Четырехчасового поезда из Кларксдэйла Мадди дожидался целую вечность. В Мемфисе он пересел на экспресс "Иллинойс-Центральный" - перед ним была прямая дорога в Чикаго. Мир музыки скоро станет совсем другим.